НАМ ТУТ ТАКИЕ НЕ НУЖНЫ...

В общежитии медицинского института, недалеко от нашей комнаты, жил старшекурсник Сергей. Личность в своём роде легендарная. Ходячий источник анекдотов и фразочек, которые уходили в народ. Участник невероятных приключений, которым не верили уже спустя месяц после того, как они произошли. Когда первокурсника, пропустившего полгода занятий из-за игровой зависимости, в коридоре лупила мать, именно Серёга вышел из кухни и, прихлёбывая чаёк из литровой кружки, произнёс эпичное: «Боря, тебе если помощь требуется — ты моргни два раза. Мы милицию вызовем».
Серёга был непредсказуем и оригинален. На первом курсе он добыл откуда-то губную гармошку и решил выучиться на ней играть.
Просыпаетесь вы с утра в субботу, бредёте по длиннющему коридору на кухню, чтобы успеть поставить на единственную нормально работающую конфорку кастрюльку с пельменями. Под ногами скрипят доски, в комнатах за хлипкими дверями шумно зевают будущие светила медицины. А на подоконнике в кухне сидит Серёга. Сбивает щелчками нахальных откормленных тараканов и наигрывает что-то типа «Ах мой милый Августин». Длинный, белобрысый, в очках. Его почти мгновенно прозвали Гансом.
А какие картины рисовал? Пошёл бы в художественное училище – было бы сейчас в стране на одного художника-сюрреалиста больше.
На третьем курсе на очередной студенческой попойке Сергей сидел на подоконнике, курил в открытое окно и рассказывал анекдоты. В процессе исполнения какого-то особенно смешного анекдота он увлёкся и выпал из окна спиной вперёд. А как раз в это время под общежитием что-то копали коммунальщики. Они аккуратно сняли асфальт, нарыли траншей и ям, поставили острые столбики с красно-белой лентой и сгинули в снегах Арктики на неопределённый срок.Show more
Был бы под общежитием асфальт – Серёга убился бы нафиг. А так аккуратно приземлился в глинистую, наполненную дождевой водой траншею, в миллиметрах от ближайшего столбика. Невозмутимо поднялся, отряхнулся, нашёл потерянные тапочки и продефилировал мимо ошалевшей вахтёрши. Не забыл вежливо поздороваться.
И как каждый увлечённый жизнью человек, Серёга плохо учился. Ну некогда ему было зубрить суставы и дырки в черепе, постигать длинные цепочки превращений цикла Кребса, вникать в классификацию антибиотиков и записывать лекции по организации медобеспечения. Благодаря хорошей памяти и светлой голове доучился Сергей до пятого курса, когда каждый студент уже на сто процентов понимает, что его не отчислят. Доучился и вылетел на летней сессии, не сдав какой-то абсолютно проходной и не специальный предмет.
То, что мы обалдели – это ещё слабо сказано. Все отлично знали, что на одной из кафедр преподаёт родственник Сергея, и были свято уверены, что уж он-то Серёгу прикроет. Пятый курс же! Какое отчисление? Но Серёга гордый. К родственнику не пошёл из принципа. Собрал вещи и под рыдания девушек общежития поехал домой.
До восстановления оставался целый год. И, чтобы не просидеть этот год без дела, решил Сергей устроиться на работу. Пятый курс, почти готовый врач-эпидемиолог. Значит, надо идти по специальности – помощником эпидемиолога в областной ЦГЭ. Есть такая среднемедицинская специальность. Типа медсестра-эпидемиолог.
Явился к главному врачу. Тот сидит в своём кабинете под портретом президента, вертит серёгины документы, брезгливо морщится. А чего морщиться? На пятнадцать рабочих мест восемь человек работают. Зарплаты у помощников невелики, вот и не идут туда люди. В основном бабушки пенсионного возраста трудятся. А тут на год готовый помощник, молодой, полный энтузиазма и желания работать.
Наконец главный врач чуть ли не с отвращением протягивает Серёге документы:
- Отчислили тебя с пятого курса. Значит, ты либо глуп, либо пьющий. Нам тут такие не нужны.
И из кабинета попросил.
Вышел Сергей за двери, в своей обычной манере пожал плечами и поехал в соседний город, более мелкого масштаба. Там его местный главный врач с руками оторвал, потому что кадровый голод в райцентре такой, что хоть самому по объектам бегай.
Сергей отработал год честно, выполняя функции не только помощника, но целого врача-эпидемиолога. Летом восстановился, доучился на шестом курсе и по распределению попал в тот же областной ЦГЭ, в который его не взяли.
- Опять ты? – поморщился главный.
- Опять я! – улыбнулся Сергей.
Снова с брезгливой миной вертит главный его документы. Но тут уже государственное распределение, и против подписи министра здравоохранения не попрёшь.
- Ладно, иди оформляйся, - нехотя говорит главный. – Но учти, я за тобой присматривать буду.
И не обманул. Просматривал так, что скоро понял Серёга, что пора тикать с этого рабочего места. Главный дотошно проверял все его действия, ковырял по любому поводу, всячески показывая своё недовольство работником. Чем удивлял коллег Серёги, которые не могли нарадоваться на активного молодого врача. А через год в местной воинской части освободилась должность военного эпидемиолога. Сергей, долго не думая, поехал к военным и сдался им в плен.
У военных кадровый голод среди медработников ещё страшнее, чем на гражданке. Поэтому тут Серёгу не то что с руками оторвали, а прямо с подошвами и содержимым желудка. Молниеносно оформили документы, выдали форму и постригли.
- Подождите! - кричит Сергей, хватаясь за дверной косяк КПП. – Я ещё с работы не уволился.
- А-а, пиджачные дела! – отмахивается новоявленный серёгин начальник – полковник медицинской службы. – Потом уволишься.
- Да я так не могу.
- Тогда вот тебе бумажка с печатью, иди увольняйся. Чтоб завтра в девять утра был в части!
Полетел Серёга стрелой. Вбегает в кабинет главного врача и кладёт бумажку с печатью ему на стол.
- Иван Иванович, я увольняюсь.
Главный смотрит на него из-под очков. Думал Серёга, что он сейчас в пляс пустится. Ведь гнобил его ежедневно, рассказывал, что не нужны ему в организации такие, которых отчисляли с пятого курса. А тут молчит чего-то.
Наконец процедил сквозь зубы:
- Что это ты удумал? Я тебя не отпускаю.
- Как это не отпускаете? – удивился Сергей. – Вы же меня брать не хотели. «Нам тут такие не нужны» и всё такое. Вот я и ухожу сам. Подпишите обходной.
- Мало ли что я говорил. Врачей не хватает. Вот летом придут новые с университета – тогда поговорим.
Вышел Сергей из кабинета ошарашенный. Звонит полковнику.
- Товарищ полковник, меня главврач не отпускает.
- Чё? – не понял полковник. – Повтори.
- Я говорю, меня главный врач не отпускает.
- Откуда? К батарее что ли цепью привязал?
- Документы не подписывает.
- Дай-ка мне его телефон. И от кабинета далеко не отходи.
Через три минуты кабинет главного открылся. На пороге стоял серёгин бывший начальник, красный от злости с горящими ушами. На столе остывал раскалённый командирскими воплями телефон, через который ему доходчиво объяснили, что такое приказ Министерства обороны и куда он может засунуть свои «пиджачные дела».
- Давай обходной, - процедил сквозь зубы главный.
Не глядя, подписал и ушёл в кабинет, хлопнув дверью.
А утром следующего дня Серёга в форме лейтенанта медицинской службы уже стоял на построении и удивлялся новой непривычной жизни. Из кабинета командира доносилось раскатистое: «Вашу ма-а-ать!» В части начиналась эпидемия гриппа.
В настоящее время Сергей – уважаемый врач, начальник одной очень серьёзной организации. С неделю назад встречались мы, поговорили, покурили. Рассказал он мне несколько историй из практики, и увидел я, что под тонким слоем прожитых лет, званий, погон с блестящими звёздами и солидных должностей остался Серёга прежним Гансом. Хоть сейчас достанет из кармана губную гармошку и сядет на подоконник анекдоты рассказывать.

Завидую ему...

Автор: Dосtor Lоbanоv

Право внуков — знать, что есть человек, который всегда на твоей стороне. Независимо от обстоятельств. Даже, если ты ошибаешься. Особенно, если ты ошибаешься. Show more
Бабушка — это одновременно щит и меч, это совсем особенный вид любви, недоступный ни одной светлой голове.

Фредрик Бакман

Николай Цискаридзе:
Родился я 31 декабря 1973 года в Грузии, в городе Тбилиси, на улице имени Камо. Там находился роддом № 1. А может быть, и не «номер один». На улице,Show more названной в честь, как пишут в энциклопедиях, «российского профессионального революционера», – в общем, на революционной улице. Маме шел сорок третий год. Срок моего появления на свет врачи назначили на январь 1974 года. На девятом месяце беременности мама сама решила выяснить, когда же родится ее ребенок. Раскинула карты, она умела гадать, – и выпал 1973 год. Мама так и говорила родным: «Я гадаю, у меня не получается семьдесят четвертый, получается семьдесят третий!»

«Ламара провела весь день 30 декабря у нас дома, – рассказывала ее близкая подруга, – съела весь дом, просто выела пространство, и ушла домой. Я срочно заново стала что-то готовить к Новому году, потому что все, что я приготовила, она съела. И вдруг Ламара приезжает с последним троллейбусом опять. С пакетиком в руках. А там – зубная щетка, очки, роман Сомерсета Моэма „Театр“ и батон колбасы! Больше ничего. Я ей: „Ламара, ты куда?“ – „Я погадала, я завтра рожу, я пошла в роддом“. У меня дыхание перехватило: „Ты что, с ума сошла? В роддом не с этим набором ходят! Туда надо ночнушку, халатик…“ Стала ее собирать, дала кружку и другое – все, что нужно для роддома. А она говорит: „Наверное, там всё дадут“. – „Нет, там ничего нет!“»

В общем, с горем пополам, маму собрали, и она отправилась на улицу Камо. Пришла в роддом поздней ночью. Медперсонал на нее накинулся: «Зачем пришли, у вас еще неделя – срок в январе! Уходите! Приходите к Рождеству! Может, вам повезет, и вы родите миллионного жителя Тбилиси!» Но это предложение маме совсем не понравилось. Она тяжело опустилась на стул и сказала: «Я не уйду. Я завтра буду рожать».

И вот поздно вечером, под самый Новый год, случилось то, что ей предсказали карты. Я – вечерний ребенок, самым последним в тот день родился в этом роддоме. Весом в два с немногим килограмма. Все говорили, что мама родит тройню, такой живот огромный у нее был, а получилось, гора родила мышь. Когда ей меня показали, она в ужас пришла: «Боже, что это?!» Вместо нормального дитя, по ее выражению, «были ноги, одни только ноги».

И еще мама рассказывала – в тот вечер в Тбилиси пошел снег. И что она лежала, смотрела в окно, как кружатся белые хлопья, и чувствовала себя очень счастливой. И снег этот лежал всю ночь. А снег для Тбилиси – вещь экстраординарная.

Наверное, я нужен был Небесам еще и для статистики. Своим рождением я выполнил план роддома за неделю, за квартал, за месяц, за год. У них в то время по отчетности катастрофически не хватало мальчиков. Потом, когда стали оформлять бумаги, мама просила записать мой день рождения на 1 января, даже деньги предлагала, чтобы не прибавлялся год для армии. Но ей категорически отказали. Сказали, что в эти сутки, с 30 на 31 декабря 1973 года, в их роддоме родился только один мальчик – я. «И не надо портить статистику!»

Все женщины в маминой палате мечтали о мальчиках, и все родили девочек. И одна она, которой было все равно – девочка или мальчик, – родила мальчика. По традиции, в Грузии появлению мальчика всегда радуются больше, как бы девочек и так много. Мама потом говорила, что, наверное, девочка была бы все-таки лучше…

В жизни не бывает опозданий..... Всё в свой час..... Всё вовремя......Всё в срок..... Нет случайных мыслей и желаний ... Каждое событие урок.