Глаза открываешь - восемь,
Сходил в магазин - среда,
Сварил себе кофе - осень,Show more
Прилег отдохнуть - зима.

Наверное, это старость,
О прошлом болит душа,
Всё, собственно, там осталось,
А стрелки вперёд спешат.

Глаза открываешь — восемь,
Сходил в магазин — среда,
Сварил себе кофе — осень,
Прилёг отдохнуть… ну, да…

Но есть у меня, припрятан,
Ещё один циферблат,
Цветные на нём заплаты
И время течёт назад,

Ко дням с «Пионерской зорькой»,
С героями из былин,
Туда, где Хоттабыч с Волькой,
«Мурзилка» и нафталин.

Где молоды папа с мамой,
Где радостный Первомай,
И где — гоп-цаца — тот самый
Девятый идёт трамвай.

Скакалки, кино, пистоны,
Свидания, эскимо,
Домашние телефоны,
Стоявшие на трюмо.

Торжественное с экрана,
Московское: «Говорит…»,
Сенкевич возил по странам,
Был выбрит, а не побрит.

Там письма пером писали,
Разгладив тетрадный лист,
Всегда магазин искали
С названием «Букинист».

На праздники покупали
Копеечный «Солнцедар»,
Пакеты в тазу стирали,
Жевали блестящий вар.

…Ну, вот, механизм заело,
Куда мне — вперёд, назад?
Да… жалко, не всё успела
Самой себе показать.

Осталась бы там надолго,
А лучше бы — навсегда:
Родители, дача, Волга —
Счастливейшие года.

Наверное, это старость:
Здесь — «функция», там — душа.
Здесь только курить осталось,
А там я могу — дышать.

Ольга Бакулина

А я увлекся с нею спать..Нет, друг, не сексом я увлекся..
Я так увлекся засыпать, так сладко..рядом..и безумно..Забыть за все, тихонечко обнять, увлекся я ее быть мужем..Не просто страсть, а сложно - я неShow more одинок..И весь мир частью там, где засыпаем..Я есть закат, ты есть рассвет..И сны губами мы сжигаем..
Те сны длинною в жизнь..))

Любимый город, мы с тобой! Мы излечим твоё сердце!

«...Родился он, чтоб радовать тебя, чтоб просто жить, цвести и быть любимым!»

В Белгороде живут сильные люди.

Они ругаются матом, когда снаряды летят по пути на работу; стоятShow more в очереди за цветами, потому что сигнал ракетной опасности во время 8 марта это как-то совсем неправильно; они хватают детей подмышку и бегут в первый ближайший подъезд; объясняют малышам, что бояться не надо, что есть папа или мама, который обнимет их в любом случае, чтобы не было так страшно; они просыпаются все вместе в 8 утра, потому что, чёрт, от расписания не отстают, даже будильник не нужен; они звонят всем близким по очереди, кидая взволнованное «да я-то цел, а ты сам? живой?»; они смеются, когда нужно плакать, потому что без смеха можно сойти с ума; они знаю, в какой комнате стены несущие, и ночуют, порой, в ванной, забрав и кота, и собаку, и попугая, и хомяка.

В Белгороде живут смелые люди.

Они открывают двери нараспашку, хоть звук сирены бьёт по ушам, прячут людей под прилавками и в подсобках; они хватают друг друга за руки, хоть раньше никогда не были знакомы, кричат «чего стоишь?! бегом давай, сейчас спрячемся!» и уводят, уводят подальше, если вдруг в ступоре замер; они выходят на улицы, чтобы обломки собирать, очищают свой город, любовно улицы подметают и следы ран штопают — через пару лет от них ничего не останется, но сейчас...сейчас каждый прохожий знает дату и когда, и чем; они научились оказывать первую помощь, скупили все жгуты и бинты в округе и первым делом бросаются к раненым, даже если залпы не заканчиваются; они выходят каждый день на работу и про себя тихо молятся, неважно кому, просто просят кого-то наверху ещё один денёчек пережить, а дальше видно будет.

В Белгороде живут волшебные люди.

Они рисуют героев, пишут о них стихи, снимают фильмы и всему миру рассказывают: вот, смотрите, девятилетний мальчик сестру собой закрывал! Они с замиранием сердца слушают, как воют машины скорых и спасателей, когда видят, как девушка хрупкая на первый взгляд, в униформе медицинской, поправляет каску и идёт на бой, самый несправедливый бой в её жизни; как пожарные десяток вызовов за день получают, не успевают тушить, а уже в другом месте что-то горит, надо быстрее, вдруг внутри люди? Они сводки новостей каждый день читают, заходят в один и тот же телеграм-канал настоящий, знают уже, что сегодня выдался тяжёлый день для всей области, но слова поддержки в конце неизменно находят.

В Белгороде живут л ю д и.

Они боятся, но остаются; они злятся, но не отступают; они мечтают только о том, чтобы наступил спокойный день, чтобы главной проблемой стала ссора в маршрутке, а не снаряд, пробивший её крышу; они хотят ходить на работу и строить планы; хотят слушать рассказы детей о том, как прошёл день в школе и гулять с ними в центре города, стараясь не думать, что пару месяцев назад этот самый центр горел; они хотят спорить из-за высадки тюльпанов и раздражаться из-за того, что автобус опять списал не 25 рублей, а 37,50, а не сидеть на остановках по несколько часов в ожидании отмены ракетной опасности.

Они хотят простого человеческого. Хотят тихого и уютного.
Хотят чистого неба, не застланного едким серым дымом.
Хотят, чтобы как раньше, как обычно, как всегда.