Ну и про английский, конечно же)

Английский преподаю больше двадцати лет, и детям, и взрослым. ТакShow more что опыт большой. Знаю, что если терпеливо относиться к процессу, положительный результат будет по-любому, у кого-то чуть раньше, у кого-то чуть позже.

Уровень любой, от нулевого до C2. Для самых начинающих есть авторский шестичасовой курс, в течение которого учимся строить простые предложения. Умею разговорить. Доступно объясняю грамматику. Готовлю к ЕГЭ, ОГЭ, IELTS, TOEFL, другим экзаменам международного образца.

За более подробной информацией обращайтесь в личку, пишите в вотсап или тг.

+79165636773

https://t.me/katyapebell

Все уже написали, какая серия самая сильная. Я про Adolescence.
Тоже напишу. На мой взгляд , четвертая. Где семья пытается жить дальше. Потому что это самое сложное после такой трагедии. Просто продолжать жить.

Вот ещё про весну. Ученица рассказала.
В начале девяностых она закончила педагогический вуз и устроилась на работу в московскую школу. Преподавала русский язык и литературу. В школе этой была завуч Галина Степановна, заслуженный педагог, очень строгая, все ее боялись, даже директор. Галине Степановне исполнилось пятьдесят пять лет, и дети, и коллеги ждали, что она выйдет на пенсию. Но она не вышла, конечно же.
Галина Степановна третировала молодую учительницу. Вызывала к себе на ковер как провинившегося первоклашку. Называла ее не иначе как юный педагог. Юный педагог, на вас слишком короткая юбка. Юный педагог, я слышала, как вы подаёте новый материал, разве так подают новый материал? Юный педагог, у вас лицо глупое.

В марте Галина Степановна стала ещё сильнее придираться, один раз отчитывала юного педагога два часа, монологом после уроков, без передышки. В конце монолога сказала, чтобы юный педагог пришла к ней домой в воскресенье утром, она будет учить ее, как преподавать литературу детям. Юный педагог не посмела ослушаться. Пришла к Галине Степановне в воскресенье в 10. Галина Степановна жила одна. Квартира была вылизана, ни пылинки, ни пятнышка. Одна комната была закрыта (спальня), а во второй, которую Галина Степановна называла залом, за большим овальным столом сидели на стульях с пышными подушками куклы. Кукол, юный педагог посчитала, было двенадцать. Большие куклы, дорогие, немецкий дефицит из магазина Лейпциг. Все куклы были изначально девочками, но некоторых Галина Степановна постригла и сделала мальчиками. На куклах была советская школьная форма, которую Галина Степановна явно перешивала из настоящей формы. Перед каждой куклой лежала раскрытая тетрадь. В каких-то тетрадях были аккуратные записи, в каких-то буквы скакали, было многоShow more исправлений красной ручкой и жирных двоек.
- Это наши модели, - сказала Галина Степановна. - Мы будем на них тренироваться.

Юный педагог побежала ко входной двери, схватила свои сапоги, пальто и сумку, выбежала на лестничную площадку, побежала вниз по лестнице, по улице неслась в одних носках, хорошо, что снег сошел, и было сухо. У метро обулась, надела пальто. В школу работать не вернулась.

В спортзале со мной женщина познакомилась. Ей очень надо было выговориться. Она за мной ходила от тренажёра к тренажёру и рассказывала про свою любовь. Что она его любит уже двадцать лет, но им не суждено быть вместе. Но она все равно ему верна, ни с кем другим не встречается. Потом принесла телефон, говорит - сейчас я вам его покажу. И показывает мне черно-белую фотографию молодого Блока. В смысле, поэта.
- Это же Александр Блок, - говорю.
- Да, - кивает она и вздыхает тяжело-тяжело. - Мы просто разминулись во времени.

Весна пришла.